Ну всё. Я поняла, что мне надо делать. Я всё поняла. Возможно, лучше, конечно, не станет, но я попробую. А ещё знаю, что мне иногда будет становиться даже хуже, чем сейчас, но я всё-таки справлюсь.
Дорогой бог. Вообще-то сильно сомневаюсь, что в тебя кто-то, даже я, верит... Но всёравно я попрошу. Я прошу тебя, дай им силы и мужества видеть, где они сечас и где они могут оказаться. Дай им мужество творить безрассудные дела, от которых кому-то может стать тееплее. Если так вообще бывает, помоги им быть настолько сильными, чтобы всегда говорить правду. Чтобы ценить каждый момент жизни и ни о чём не жалеть, ведь когда они умирают, они так часто сожалеют о многом (хотя не мне и не тебе об этом говорить). Бог, ты создал идеальные закономерности и идеальный порядок, только в их умах он нарушается. Только в их сердцах творится полный хаос.
Ты знаешь, я на тебя очень зла. И само это выражение, возможно, кажется тебе оскорбительным (хотя, ты не настолько обидчив, насколько тебя защищает народ). Я не прошу тебя чего-то меркантильного, но пусть мне просто почаще попадаются на пути такие люди.
Я чистила клюв перед зеркалом и читала нотацию Алисе. И выдалось же мне посмотреть такой дурной сон сегодня... Так прониклась, что сама решила быть птицей.
Мне снилось, что я птица. Я сидела в клетке, накрытой какой-то тряпкой. В нескольких местах тряпка была с прорехами, и я смогла представить себе, где я нахожусь. Сквозь одну из прорех я увидела часть оконной рамы, большое стекло, и людей идущих мимо окна. Они спешили. Было видно, что за окном солнечный день, или утро. В другой прорехе был виден тёмный угол помещения, в котором находилась старая швабра, горсть сена и стружек. Две картины, совершенно не связанные между собой, но существующие совсем близко. С одной стороны - солнце, люди, суета... С другой - обшарпаный серый угол... Я закрыла глаза,и на момент увидела всё, что окружает клетку, в которой я нахожусь. Всю заброшенную лавочку, в пыли, с закрытой парадной дверью, с открытым чёрным входом, на крыльце которого лежал немолодой человек, вспоровший себе вены. Из губ его совсем недавно выпала дымящаяся сигарета, а лужа крови только начала разрастаться...Странная, несуразная картина. Что бы она значила...
Я чётко понимала, что это сон, но он был такой объёмный, реальный, ощутимый, что я даже начала думать, что сон - это та часть жизни, которую я раньше считала явью.
Эта кртина далеко не всё, что я смогла увидеть за миг прикрытых глаз. Я увидела весь мир, полный прекрасного и ужасного, человеческие души, мечущиеся в поисках неизвестно чего, забытые и обретённые надежды, победы и поражения. Но описание мира - эта тема другой сказки.
К немолодому человеку подбежала женщина. Она уже вызвала скорую и теперь бежала к нему. Помогать было поздно...
Следующая картина, которую я помню - деревья много деревьев, покрытых нежно-зелёной, только прорезавшейся сквозь почки весенней зеленью. Клетку пошатывало. Можно было предположить, что меня куда-то везут или несут. Весь внешний шум я слышала, казалось, через какойто фильтр, звуки казались тихими и приглушенными. Но внутри меня творилось что-то необычное. Не помню, когда и как я начала не только видеть, но и слышать как будто всем своим существом. Волной накатывают на меня ощущения, пришедшие извне. Никогда не думала, что я могу быть такой всеобъемлющей и такой пустой, быть в таких дальних уголках этого мира, находясь в клетке. Секундой позже я уже знала, что клетка находится в руках той самой женщины, которая пыталась помочь немолодому человеку. Она была грустная и красивая. Короткие мелко вютщиеся светлые волосы, серые глаза, тонкие черты лица... Было в её внешности что-то трогательно мужественное. В этом хрупком существе с истинно детской чистотой восприятия было что-то наполненное силой. И этот контраст был удивительно притягательным.
Я чувствовала её мысли так же, как и свои. И понимала её как саму себя.
Столько всего непонятного пробуждалось во мне... Я помнила только два момента своей жизни, оба из которых я провела в клетке. Но я точно знала, что существую я давно-давно... настолько давно, что это перестало иметь значение. Но каждый раз я воспринимала реальность как дитя, шаг за шагом. Мир кокруг меня плавно обретал краски. Плавно и всё-таки настораживающе быстро. Находясь в клетке, я впитывала мир и информацию о нём, чувствовала его и познавала. И ярче всего в этом мире я чувствовала женские руки, несущие мою клетку.
И вдруг вспышка... на мгновение я перестала видеть, был только свет. Казалось, даже я пропала в этой бездне ослепительного света. И в этот миг не женщина несла меня, пернатую, в клетке, а я несла её. Я заботилась об этой, казалось, такой громоздкой и тяжёлой клетке и о том существе, которое сидело в ней. Я не могла понять, почему я так делаю, но не было ничего важнее, чем отвезти эту клетку подальше от людей, городской гари, уличного шума. Не было ничего важнее желаний существа в клетке. Где-то далеко, в пыли города осталось многое родное, бизкое, что-то о чём надо было заботиться. Но я несла эту чёртову клетку и что-то очень важное в ней.
Все эти ощущения пронеслись у меня (или у неё) в голове за долю секунды. Нет, всё-таки у меня, она даже не заметила ничего. Но теперь я была умнее. Я понимала в чём дело, и это было ужасно. Она исполняла мои желания. Даже не так, она исполняла мои потребности, те самые, которые я контролировать не могла. Такое ощущение, что всё, что происходило вокруг, было для меня, во имя меня. Всё менялось так, как мне хочется, будто реальность была куском пластида. Хочешь лепи любую фигурку, хочешь - взрывай. Чем заслужила я эту привилегию? Как это ужасно, что я являюсь причиной всего происходящего. Весь мир крутится вокруг меня, вокруг той женщины, которая несёт мою клетку туда, куда стремится моё существо. И разум мой не всегда знает, чего хочет тот зверь, что сидит внутри меня. Теперь я знаю, почему никто не открывает клетку, в которой я сижу. Просто и мне, и зверю внутри меня страшно получить полную свободу. Клетка внутри которой живу я, а внутри меня живёт это непонятное существо, посаженное за куда более надёжные прутья.
Самым страшным было осознание, что женщина, которая называет себя моей хозяйкой, целиком пренадлежит мне. Её желания, её истинные желания, уходили на задний план. Самым важным было осуществление моих желаний.
----
Я не могу больше так. Когда я нашла в той заброшеной лавке эту птицу, с серым неприметным оперением и такими человеческими глазами, я не могла не взять её. Когда я взяла её, я не могла не отвезти её на природу, на свежий воздух. Я не могла не отстаться с ней и не могла не заботиться о ней. Я бросила всё. Я оставила своего сына на попечение бабушки. Я бросила работу. Я бросила мужчину, который любил меня и которого я любила. И даже не думала о том, что делаю это ради существа, которое могла бы просто сдать в зоопарк. Я не могу не приезжать к этой птице, не могу не уделять ей внимание большее, чем я уделяю своим родным вместе взятым. Будто наркотик... Я хочу умереть. Мои желания слишком расходятся с потребностями этого существа. Такого нежного и беззащитного... Ему невозможно отказать.
----
Она лежала недолеко от клетки... Перед тем, как её не стало, она открыла мою клетку... Потом просто достала пузырёк и высыпала содержимое в рот... Она легла на пол около клетки, свернувшись комочком, закрыла глаза и вздохнула. Впервые за долгое время она сделала то, что действительно хотела. Я видела, что где-то проснулся от страшного сна её сын, видела, как непонятно почему у её любимого валятся из рук все дела, а её мама пьёт сердечные капли.
Я толкнула клювом дверцу клетки, аккуратно вышла. Когти непривычно стучали по гладкой поверхности пола.
Нет, всё не так. Не хочу, чтобы так было. Почему я всё вижу и ничего не могу изменить? Первый раз я ничего не могу изменить. Совсем ничего.
Моя клетка стала мне домом. Сидя в ней, я знала, что присходит в другой комнате, в другом городе, на другой планете. От меня не могло быть секретов... Едеинственное, чего я не знала, так это что же я такое. Зачем мне дано это знание, откуда я взялась? Почему люди так хотят исполнять мои желания, заботиться обо мне? Будто, до того, как я начала себя осознавать, не было этого мира, не было этих людей, не было того немолодого человека, вскрывшего себе вены... этой женщины... Ничего не было... И меня тоже... Но ведь кто-то должен был меня придумать, в таком случае...
Слава богу. Алисин будильник всё-таки прозвенел... Но птицей я пока побуду...
...Химера, как всегда, была демонстративно не при делах, даже и не смотрела в сторону Алисы. Ну а Алиса судорожно щёлкала клавиатурой. Алиса прекрасно знала, что Химере не обязательно читать, чтобы узнать, о чём там написано, на этом светящемся экране. Химера только ухмыльнулась себе в клюв "Грустит... ну пусть грустит, людям это полезно"
Алиса писала:
Люди мне говорят, что я хорошая, настоящая, сокровище, ангел... Почему тогда я делаю людям чаще больно, чем хорошо? Иногда мне кажется, что самая благородная профессия - торговля своим телом. Она делает людям хорошо. За счёт себя, но всё-таки... Почему я настолько высокомерна, что не могу быть просто шлюхой??? Пользы было бы больше...
Химера ещё больше усмехнулась. Алиса слишком часто думает о себе. Хорошая, но эгоцентричная девочка. Заблудившаяся маленькая девочка. Хорошо, что ей послали Химеру...
- Чему ты смеёшься, птица? - сегодня Химера опять была пернатой, и Алисе это нравилось, это их сближало.
- Опять ты за мной подсматриваешь, Эл... Не стыдно? - Хотя, Химера и так знала, что Алисе, так же как и химере, не обязательно смотреть, чтобы видеть. - Ты плачешь?
- Нет. - на щеках две мокрых дорожки, - Я не плачу.
Голос Алисы был низкий и глухой. Она просто училась не плакать. И Алисе казалось, что это подвиг, не плакать, когда думаешь о себе.
- Ну и дура. - Химера приветливо села на спинку кресла, где сидела Алиса. Пернатая не прижалась, не стала успокаивать, просто она была рядом. И это хорошо...
Недавно проснулась, теперь сижу перед компьютером, попивая традиционный кофе с солью и корицей (жаль гвоздика кончилась). Традиционно просматриваю почту и блоги. Всё как всегда. Но сегодня я раздвинула жалюзи и вижу как ночное небо становится утренним. Тьма сменяется кристальной чистотой, голубым (слегка фиолетовым уже) небом и желтыми квадратиками крошечных окон. Пока я варила кофе, оно (небо) успело напустить на себя разоватую вуаль утренней дымки... В такие минуты ощущаешь себя частью чего-то большого мудрого и прекрасного; живого и безграничного. Строчкой стихотворения, отсветом первого луча в бликующем окне напротив. Первым импульсом доброй улыбки. Превосходно. Вот теперь мне нравится. Можно и пожить немного.
Какие всё-таки разные люди бывают... Парадокс: чем большей силой наделено существо, тем реже оно эту силу использует. Иногда смотреть противно, как кто-то тужится и пыхтит в стремлении поразить сознание собеседника собственной мощью. И ведь когда на это обращаешь его внимание, он просто отказывается от того, что так и было. По-моему, это трусость... Ну вот не проще ли просто сказать: "посмотри, какой я зашибенский и восхитись мной" обязательно нужно устроить целое представление. Ибольше всего во всём этом меня бесит моё стремление доказать ему его неправоту. Это значит, что я недалеко ушла от таких людей. Мне стыдно и противно. Мерзость просто какая-то.
Нахлынули воспоминания. Слова, которые никому, кроме меня ничего не скажут: Акх, Иона... Восемь силуэтов проступающих от неверного пламени наскоро смастерённого факела, запах сырости и земли... Правдивое чувство безвозвратности. Там я горевала и радовалась, отдыхала и работала, сходила с ума... Тепрь я туда не попаду, а если и попаду, то Она заснула. Всё, что могу я, потянувшись к ней, почувствовать тепло и заботу. Как ответ на поцелуй сквозь сон.
Всё, что отсталось от неё - насыпь, уходящая в залив на 50 метров, да речка Стрелка. Туда я всегда возвращаюсь, рано или поздно...
Только что вылезла из ванной... Лежала по самый нос в воде (только он и был на поверхности) и вспомнилась мне волшебная картина.
Мне было года три. Когда бабуля меня купала, то, прежде чем помыть меня, оставляла немного поиграть в воде. И я плавала. Упиралась руками в дно, и самым потрясающим и непостижимым мне казалась моя способность находиться в горизонтальном положении, опираясь на одни руки, в воде. Потом бабуля приходила, мыла меня, и обливала из душа прохладной водой. После горячей ванны я просила сделать воду похолоднее, но бабуля делала именно прохладную воду...
Этому воспоминанию лет 19, наверное... Но оно такое яркое... Бабуля умерла 11 с лишним лет назад. И больше нет вокруг меня этой заботы и чувства защищенности. С бабушкой я ничего не боялась, она как волчица защищала меня от всего. Наверное, поэтому я сейчас такая, какая есть.
Кроме моих воспоминаний никакого доказательства, что это было на самом деле (может, это просто моё не в меру развитое воображение).
Но мне почему-то стало так одиноко...
Это не плохо, что мне наконец-то стало одиноко, ведь и "один в поле воин, если он знает, что один"...
Наконец-то я могу похвастаться тем, что совсем скоро я сделаю свой сайт. Это, конечно, не бог весть что, но я обещаю учится и совершенствоваться.
По сути я не знаю, чем себя развлечь в этой жизни, поэтому-то я и решила узнать как можно больше о том, что мне интересно. Иногда кажусь себе одержимой, но разве это не кайфово?
Вот уж не знаю, куда делсь предыдущая запись, но в ней было написано, что я теперь в дайрике не только чукча-читатель, но и чукча-писатель. И всё это благодаря всего паре (но если уж быть совсем откровенной, тройке) людей, в чью сторону мой поклон.